Камнем станет остывшее Солнце, И никогда к нему огонь не вернется.
Камнем станет остывшее Солнце, И никогда к нему огонь не вернется.
среда, 13 мая 2009
Камнем станет остывшее Солнце, И никогда к нему огонь не вернется.
суббота, 09 мая 2009
Камнем станет остывшее Солнце, И никогда к нему огонь не вернется.
Поздравляю Вас! Со взятием Рейхстага! С капитуляцией фашистской Германии! И с полной победой над фашизмом!
Ура! Ура! Ура!
Ура! Ура! Ура!
суббота, 02 мая 2009
Камнем станет остывшее Солнце, И никогда к нему огонь не вернется.
Эро-санин как-то просил показать ему мои рифмовки (язык не поворачивается их стихами назвать). Что ж?! Вот один экземпляр...
Она сидит на подоконнике.
Ее глаза горят огнем.
А где-то под окном. В крыжовнике.
Какой-то дрозд устроил дом.
Отринул он завет природы
И поселился на земле,
Ради того, чтоб средь любой погоды
Ей песню спеть о сентябре.
Спеть может хрипло, не умея.
Не так, как спел бы соловей.
Зато с любовью и надрывом,
Как не сумел бы царь зверей.
Она сидит на подоконнике,
Качает ножкою под такт.
А где-то на земле. В крыжовнике.
Дрозд разрывает песней мрак.
Ее глаза горят огнем.
А где-то под окном. В крыжовнике.
Какой-то дрозд устроил дом.
Отринул он завет природы
И поселился на земле,
Ради того, чтоб средь любой погоды
Ей песню спеть о сентябре.
Спеть может хрипло, не умея.
Не так, как спел бы соловей.
Зато с любовью и надрывом,
Как не сумел бы царь зверей.
Она сидит на подоконнике,
Качает ножкою под такт.
А где-то на земле. В крыжовнике.
Дрозд разрывает песней мрак.
25.07.2008г
Камнем станет остывшее Солнце, И никогда к нему огонь не вернется.
среда, 15 апреля 2009
Камнем станет остывшее Солнце, И никогда к нему огонь не вернется.
Я крашу губы гуталином
я обожаю чёрный цвет
И мой герой он соткан весь
Из тонких запахов конфет
Напудрив ноздри кокаином
я выхожу
на променад
И звёзды светят
мне красиво
И симпатичен ад
Давай вечером
с тобой встретимся
Будем опиум курить-рить-рить
Давай вечером
с тобой встретимся
По-китайски говорить
Не прячь музыку
она опиум
Для никого
только для нас
Давай вечером
умрём весело
Поиграем в декаданс
Убей меня убей себя
ты не изменишь ничего
У этой сказки нет конца
ты не изменишь ничего
Накрась ресницы
губной помадой
А губы лаком
для волос
Ты будешь
мёртвая принцесса
А я твой верный пёс
Давай вечером
с тобой встретимся
Будем опиум курить-рить-рить
Давай вечером
с тобой встретимся
По-китайски говорить
Не прячь музыку
она опиум
Для никого
только для нас
Давай вечером
умрём весело
Поиграем в декаданс
Давай вечером
с тобой встретимся
Давай вечером
с тобой встретимся
Не прячь музыку
она опиум
Для никого
только для нас
Давай вечером
умрём весело
я обожаю чёрный цвет
И мой герой он соткан весь
Из тонких запахов конфет
Напудрив ноздри кокаином
я выхожу
на променад
И звёзды светят
мне красиво
И симпатичен ад
Давай вечером
с тобой встретимся
Будем опиум курить-рить-рить
Давай вечером
с тобой встретимся
По-китайски говорить
Не прячь музыку
она опиум
Для никого
только для нас
Давай вечером
умрём весело
Поиграем в декаданс
Убей меня убей себя
ты не изменишь ничего
У этой сказки нет конца
ты не изменишь ничего
Накрась ресницы
губной помадой
А губы лаком
для волос
Ты будешь
мёртвая принцесса
А я твой верный пёс
Давай вечером
с тобой встретимся
Будем опиум курить-рить-рить
Давай вечером
с тобой встретимся
По-китайски говорить
Не прячь музыку
она опиум
Для никого
только для нас
Давай вечером
умрём весело
Поиграем в декаданс
Давай вечером
с тобой встретимся
Давай вечером
с тобой встретимся
Не прячь музыку
она опиум
Для никого
только для нас
Давай вечером
умрём весело
(с) Агата Кристи. Опиум ля никого
воскресенье, 05 апреля 2009
Камнем станет остывшее Солнце, И никогда к нему огонь не вернется.
Прошу простить меня, мои дорогие друзья, за то что я редко появляюсь и не продолжаю историю герцога. Но работы навалилось столько, что никак не управлюсь. И вроде бы идея есть и светлая Муза рядом, но сил уже не остается, поэтому возвращаясь домой, сразу ложусь спать, чтобы с утра снова удариться в работу.
И остается только надеяться, что все это безумие закончиться к середине месяца...
И остается только надеяться, что все это безумие закончиться к середине месяца...
Камнем станет остывшее Солнце, И никогда к нему огонь не вернется.
суббота, 04 апреля 2009
Камнем станет остывшее Солнце, И никогда к нему огонь не вернется.
Прошу прощения за то, что "подъедаю" Ваш трафик, но такого качественного клипа я не видел уже очень давно!
вторник, 31 марта 2009
Камнем станет остывшее Солнце, И никогда к нему огонь не вернется.
Я когда-нибудь научусь прощать. Обещаю...
Но только не сейчас.
Но только не сейчас.
суббота, 28 марта 2009
Камнем станет остывшее Солнце, И никогда к нему огонь не вернется.
четверг, 12 марта 2009
Камнем станет остывшее Солнце, И никогда к нему огонь не вернется.
Винсент поспешно облачился в белую шелковую рубашку и брюки с отглаженной «стрелочкой», в которые был одет этим утром. Он не стал утруждать Дмитрия просьбой отвезти его на первый этаж, поэтому попросил позвать мистера Телбота и Элену в свой личный кабинет.
Слуга взялся за ручки на спинке кресла и вывез вельможу из комнаты. Кабинет, как и маленькая библиотека, перевезенные из большой усадьбы Хенгрэйвов в столице, были размещены на втором этаже, чтобы герцог всегда и без излишних усилий мог написать письмо или взять любимую книгу. Однако Винсент крайне редко посещал эти комнаты. И дело было вовсе не в лености, а в воспоминаниях, которые истязали душу вельможи.
Дмитрий открыл дубовую дверь и ввез вельможу в помещение, где царил красный полумрак и пахло книжной пылью. Винсент невольно улыбнулся, посреди комнаты на каменном постаменте возвышалась одна из немногих скульптур, которую он сделал во времена своей молодости. Это была девушка в длинной греческой тоге, ее волосы белой волной ложились на гладкие отполированные плечи. А в руках она держала букет из лилий и тюльпанов.
Слуга распахнул бордовые занавеси, впуская в кабинет яркий солнечный свет, в котором стало видно клубящуюся пыль, и поспешил покинуть помещение, чтобы позвать гостей. Винсент огляделся. Он очень давно не был здесь и уже успел позабыть...
На стенах, обтянутых красными бархатистыми гобеленами, по которым вился тончайший золотой узор, покоились картины в толстых рамах из красного дерева. С полотен на вельможу взирали лики его ближайших и дальних родственников. Между портретами стояли высокие стеллажи, на которых пылились компасы и подзорные трубы, какие-то карты и чертежи, сувениры, привезенные из походов, и небольшие рамы с миниатюрами.
Винсент подъехал к большому письменному столу, стоящему около окна, и провел рукой по столешнице, где под стеклом лежала старинная карта. По его губам скользила мягкая улыбка.
Дверь громко распахнулась, и на пороге появился Дмитрий:
– Мистер Телбот, – объявил слуга, пропуская в кабинет мужчину. Винсент обернулся и радушно улыбнулся гостю. Мистер Телбот оказался не намного моложе бывшего священнослужителя. Его коротко остриженные волосы от седины казались серыми, но взгляд чайных глаз не потерял цепкости. Он не отличался высоким ростом и в силу возраста уже успел обзавестись брюшком, однако строгая выправка выдавала в нем военного. Отчего сразу становилось ясно, как мистер Телбот заработал уважение и состояние. Одет он был в строгий зеленый камзол и черные брюки, а в руке держал уже ополовиненный бокал виски.
– День добрый, герцог Хенгрэйв! – отчеканил мужчина. Его сильный голос звучал так, словно мистер Телбот рапортовал перед начальством.
– Добрый, мистер Телбот! – отозвался герцог. – Прошу простить меня за то, что заставил Вас ждать.
– Ну, что Вы... Мне очень приятно быть представленным столь знаменитой личности.
Было видно, что мистеру Телботу было сложно держаться рамок этикета, однако отступить от них он не осмеливался. Винсент постарался скрыть ухмылку за напускным радушием:
– Проходите, присаживайтесь, мистер Телбот, – сказал он, указывая рукой на пару кресел, обтянутых красным бархатом, между которыми приютился небольшой столик.
Элена выглянула из-за плеча отца и летящей походкой направилась к одному из кресел. На ее милом личике играла довольная улыбка, и герцог расценил это, как хороший знак. Мистер Телбот еще миг растерянно смотрел на дочь, но все же последовал ее примеру. Винсент отлично понимал, что годы военной выучки не давали ему спокойно сидеть в кресле и потягивать виски при человеке из высшего сословия, а тем более, имеющего военный чин, и эту неловкость необходимо было как-то скрасить.
– Дмитрий, вина, – бросил Винсент.
– Виски, – поспешно поправил его мистер Телбот.
– И виски, – добавил герцог. Он в очередной раз попытался скрыть ухмылку за радушием. Мистер Телбот хоть и чувствовал себя неловко, но не упускал контроля над ситуацией.
Дмитрий кивнул и удалился, но Винсент не особенно старался уследить за слугой, не без оснований полностью ему доверяя. Он внимательно оглядывал гостя из-под длинной челки.
– Я очень рад встречи с Вами, – продолжил разговор по этикету Винсент.
– И я очень рад, – поспешил заверить герцога мистер Телбот. – Дочь много о Вас рассказывала...
– Вот как?
– Она очень рада, что ей выпала такая честь.
– И я очень этому рад, – ухмыльнулся вельможа. Разговор тек в нужном ему русле, и он не стал упускать этой возможности.
– Элена замечательная девушка, – сказал Винсент. Бросив беглый взгляд на мисс Телбот, подчеркнуто рассматривающую портреты, и убедившись, что она не против этой темы разговора, он продолжил:
– С отменным воспитанием и манерами. Я очень доволен ее обществом и непременно выпишу рекомендательные письма в школу, чтобы она имела возможность быть представленной в свет.
Мистер Телбот довольно улыбнулся, но тут же напустил на лицо чрезмерную строгость и серьезность.
– Не так она хорошо воспитана! – буркнул он и покосился на дочь, всем своим видом давая понять, что дома ее ждет наказание. В этот момент дверь кабинета открылась, и вошел Дмитрий. В руках он держал поднос. Чинно прошествовав к столику, он выставил перед мистером Телботом бутылку виски и чистый стакан, подал Элене чашку с чаем, а герцогу – бокал красного вина. Винсент посмотрел, как вино играет в солнечном свете, краем глаза наблюдая, как мистер Телбот откупоривает бутылку, наливает полный стакан виски и делает пару довольно увесистых глотков. Если бы герцог не узнал в мужчине бывшего военного, он бы решил, что тот ирландец или шотландец, уж слишком велико было упоение, с которым тот пил виски. Такое присуще только ирландцам или шотландцам, а иногда и военным, которые быстро пристращаются к крепким напиткам.
Мистер Телбот довольно покрутил в пальцах бокал и свободнее устроился в кресле.
– Отчего же Вы так думаете? – продолжил прерванный разговор Винсент.
– А Вы считаете достойным молодой девушке остаться в доме, пускай и столь известного, мужчины?! – ответил вопросом на вопрос мистер Телбот.
– За кого Вы меня принимаете? – угрожающе зарычал герцог. Все его поведение было чистейшим фарсом, однако мистеру Телботу так не показалось.
– Я не хотел Вас обидеть... – тут же растерялся он.
– Я не мог себе позволить отпустить столь юную особу, как Ваша дочь, домой одну поздним вечером. И не нашел лучшего решения, как предложить ей комнату с надежным запором, – сдержанно продолжил Винсент. – Если Вы не верите мне, Вы можете пройти и осмотреть эту комнату.
Элена с изумлением смотрела на герцога. Ее огромные голубые глаза округлились, а голова склонилась в бок, что придало девушке сходства с птицей. Но вельможа никак на это не реагировал. Он совершенно спокойно смотрел в глаза мистера Телбота, а Дмитрий, стоя около двери, утвердительно кивал на его слова и с готовностью двинулся к двери, желая показать комнату, где ночевала мисс Телбот. Девушка перевела растерянный взгляд со слуги на господина, она догадалась, что они заранее обо всем договорились и в доме уже действительно есть ее комната с надежным запором, и не смогла сдержать довольной улыбки.
– Что Вы, герцог? Я Вам верю, – поспешил заверить мистер Телбот, растерянно глядя в глаза Винсента.
– А если есть какие-то перетолки или слухи, я готов лично вступиться за честь Вашей дочери, не смотря на то, что не могу подняться с этого кресла, – уже мягче добавил вельможа. Мистер Телбот улыбнулся. Было в его улыбке что-то отеческое, словно Винсент был совсем юнцом, ничего не понимающим в жизни, а он не знал, как открыть ему правду, чтобы не разрушить детских иллюзий. От таких мыслей на губах герцога заиграла ухмылка, вряд ли старый военный мог подумать, что у детей высшего сословия нет иллюзий и что они сами рисуют иллюзии для окружающих.
– У нас слишком маленький городок, герцог, – печально вздохнул мистер Телбот. – И если уж слухи пошли, то от них никуда не спрячешься. А уж если Вы о чем-то заявите, это привлечет столько внимания, что пересуды об этом будут гулять еще несколько лет.
Винсент сделал глоток вина. Мягкий фруктовый аромат сразу выдал сорт винограда гамэ района Божоле, Дмитрий, как всегда, безошибочно угадал настроение господина.
– А так.... – помолчав, добавил мистер Телбот. – Это маленькое дело, которое можно решить, не вынося все на публику.
Одним глотком он осушил бокал и резко поставил его на стол, отчего по комнате разнесся громкий стеклянный звон.
– Я не против, герцог, чтобы моя дочь изредка оставалась у Вас. Вы человек чести, и я уверен, что могу доверить Вам честь моей девочки, – мистер Телбот тяжело поднялся. – Нам пора. Филиппа, наверное, уже вся извелась.
– Всего доброго, мистер Телбот,– кивнул Винсент.– Спасибо, что разделили со мной... бокал вина.
Мистер Телбот лукаво улыбнулся:
– И Вы окажите любезность, приезжайте к нам отобедать.
Герцог ответил ему улыбкой, глядя, как Элена поспешно поднялась и, склонившись в учтивом поклоне, направилась к выходу. На ее лице играло довольное выражение, что приятно грело душу вельможи.
Слуга взялся за ручки на спинке кресла и вывез вельможу из комнаты. Кабинет, как и маленькая библиотека, перевезенные из большой усадьбы Хенгрэйвов в столице, были размещены на втором этаже, чтобы герцог всегда и без излишних усилий мог написать письмо или взять любимую книгу. Однако Винсент крайне редко посещал эти комнаты. И дело было вовсе не в лености, а в воспоминаниях, которые истязали душу вельможи.
Дмитрий открыл дубовую дверь и ввез вельможу в помещение, где царил красный полумрак и пахло книжной пылью. Винсент невольно улыбнулся, посреди комнаты на каменном постаменте возвышалась одна из немногих скульптур, которую он сделал во времена своей молодости. Это была девушка в длинной греческой тоге, ее волосы белой волной ложились на гладкие отполированные плечи. А в руках она держала букет из лилий и тюльпанов.
Слуга распахнул бордовые занавеси, впуская в кабинет яркий солнечный свет, в котором стало видно клубящуюся пыль, и поспешил покинуть помещение, чтобы позвать гостей. Винсент огляделся. Он очень давно не был здесь и уже успел позабыть...
На стенах, обтянутых красными бархатистыми гобеленами, по которым вился тончайший золотой узор, покоились картины в толстых рамах из красного дерева. С полотен на вельможу взирали лики его ближайших и дальних родственников. Между портретами стояли высокие стеллажи, на которых пылились компасы и подзорные трубы, какие-то карты и чертежи, сувениры, привезенные из походов, и небольшие рамы с миниатюрами.
Винсент подъехал к большому письменному столу, стоящему около окна, и провел рукой по столешнице, где под стеклом лежала старинная карта. По его губам скользила мягкая улыбка.
Дверь громко распахнулась, и на пороге появился Дмитрий:
– Мистер Телбот, – объявил слуга, пропуская в кабинет мужчину. Винсент обернулся и радушно улыбнулся гостю. Мистер Телбот оказался не намного моложе бывшего священнослужителя. Его коротко остриженные волосы от седины казались серыми, но взгляд чайных глаз не потерял цепкости. Он не отличался высоким ростом и в силу возраста уже успел обзавестись брюшком, однако строгая выправка выдавала в нем военного. Отчего сразу становилось ясно, как мистер Телбот заработал уважение и состояние. Одет он был в строгий зеленый камзол и черные брюки, а в руке держал уже ополовиненный бокал виски.
– День добрый, герцог Хенгрэйв! – отчеканил мужчина. Его сильный голос звучал так, словно мистер Телбот рапортовал перед начальством.
– Добрый, мистер Телбот! – отозвался герцог. – Прошу простить меня за то, что заставил Вас ждать.
– Ну, что Вы... Мне очень приятно быть представленным столь знаменитой личности.
Было видно, что мистеру Телботу было сложно держаться рамок этикета, однако отступить от них он не осмеливался. Винсент постарался скрыть ухмылку за напускным радушием:
– Проходите, присаживайтесь, мистер Телбот, – сказал он, указывая рукой на пару кресел, обтянутых красным бархатом, между которыми приютился небольшой столик.
Элена выглянула из-за плеча отца и летящей походкой направилась к одному из кресел. На ее милом личике играла довольная улыбка, и герцог расценил это, как хороший знак. Мистер Телбот еще миг растерянно смотрел на дочь, но все же последовал ее примеру. Винсент отлично понимал, что годы военной выучки не давали ему спокойно сидеть в кресле и потягивать виски при человеке из высшего сословия, а тем более, имеющего военный чин, и эту неловкость необходимо было как-то скрасить.
– Дмитрий, вина, – бросил Винсент.
– Виски, – поспешно поправил его мистер Телбот.
– И виски, – добавил герцог. Он в очередной раз попытался скрыть ухмылку за радушием. Мистер Телбот хоть и чувствовал себя неловко, но не упускал контроля над ситуацией.
Дмитрий кивнул и удалился, но Винсент не особенно старался уследить за слугой, не без оснований полностью ему доверяя. Он внимательно оглядывал гостя из-под длинной челки.
– Я очень рад встречи с Вами, – продолжил разговор по этикету Винсент.
– И я очень рад, – поспешил заверить герцога мистер Телбот. – Дочь много о Вас рассказывала...
– Вот как?
– Она очень рада, что ей выпала такая честь.
– И я очень этому рад, – ухмыльнулся вельможа. Разговор тек в нужном ему русле, и он не стал упускать этой возможности.
– Элена замечательная девушка, – сказал Винсент. Бросив беглый взгляд на мисс Телбот, подчеркнуто рассматривающую портреты, и убедившись, что она не против этой темы разговора, он продолжил:
– С отменным воспитанием и манерами. Я очень доволен ее обществом и непременно выпишу рекомендательные письма в школу, чтобы она имела возможность быть представленной в свет.
Мистер Телбот довольно улыбнулся, но тут же напустил на лицо чрезмерную строгость и серьезность.
– Не так она хорошо воспитана! – буркнул он и покосился на дочь, всем своим видом давая понять, что дома ее ждет наказание. В этот момент дверь кабинета открылась, и вошел Дмитрий. В руках он держал поднос. Чинно прошествовав к столику, он выставил перед мистером Телботом бутылку виски и чистый стакан, подал Элене чашку с чаем, а герцогу – бокал красного вина. Винсент посмотрел, как вино играет в солнечном свете, краем глаза наблюдая, как мистер Телбот откупоривает бутылку, наливает полный стакан виски и делает пару довольно увесистых глотков. Если бы герцог не узнал в мужчине бывшего военного, он бы решил, что тот ирландец или шотландец, уж слишком велико было упоение, с которым тот пил виски. Такое присуще только ирландцам или шотландцам, а иногда и военным, которые быстро пристращаются к крепким напиткам.
Мистер Телбот довольно покрутил в пальцах бокал и свободнее устроился в кресле.
– Отчего же Вы так думаете? – продолжил прерванный разговор Винсент.
– А Вы считаете достойным молодой девушке остаться в доме, пускай и столь известного, мужчины?! – ответил вопросом на вопрос мистер Телбот.
– За кого Вы меня принимаете? – угрожающе зарычал герцог. Все его поведение было чистейшим фарсом, однако мистеру Телботу так не показалось.
– Я не хотел Вас обидеть... – тут же растерялся он.
– Я не мог себе позволить отпустить столь юную особу, как Ваша дочь, домой одну поздним вечером. И не нашел лучшего решения, как предложить ей комнату с надежным запором, – сдержанно продолжил Винсент. – Если Вы не верите мне, Вы можете пройти и осмотреть эту комнату.
Элена с изумлением смотрела на герцога. Ее огромные голубые глаза округлились, а голова склонилась в бок, что придало девушке сходства с птицей. Но вельможа никак на это не реагировал. Он совершенно спокойно смотрел в глаза мистера Телбота, а Дмитрий, стоя около двери, утвердительно кивал на его слова и с готовностью двинулся к двери, желая показать комнату, где ночевала мисс Телбот. Девушка перевела растерянный взгляд со слуги на господина, она догадалась, что они заранее обо всем договорились и в доме уже действительно есть ее комната с надежным запором, и не смогла сдержать довольной улыбки.
– Что Вы, герцог? Я Вам верю, – поспешил заверить мистер Телбот, растерянно глядя в глаза Винсента.
– А если есть какие-то перетолки или слухи, я готов лично вступиться за честь Вашей дочери, не смотря на то, что не могу подняться с этого кресла, – уже мягче добавил вельможа. Мистер Телбот улыбнулся. Было в его улыбке что-то отеческое, словно Винсент был совсем юнцом, ничего не понимающим в жизни, а он не знал, как открыть ему правду, чтобы не разрушить детских иллюзий. От таких мыслей на губах герцога заиграла ухмылка, вряд ли старый военный мог подумать, что у детей высшего сословия нет иллюзий и что они сами рисуют иллюзии для окружающих.
– У нас слишком маленький городок, герцог, – печально вздохнул мистер Телбот. – И если уж слухи пошли, то от них никуда не спрячешься. А уж если Вы о чем-то заявите, это привлечет столько внимания, что пересуды об этом будут гулять еще несколько лет.
Винсент сделал глоток вина. Мягкий фруктовый аромат сразу выдал сорт винограда гамэ района Божоле, Дмитрий, как всегда, безошибочно угадал настроение господина.
– А так.... – помолчав, добавил мистер Телбот. – Это маленькое дело, которое можно решить, не вынося все на публику.
Одним глотком он осушил бокал и резко поставил его на стол, отчего по комнате разнесся громкий стеклянный звон.
– Я не против, герцог, чтобы моя дочь изредка оставалась у Вас. Вы человек чести, и я уверен, что могу доверить Вам честь моей девочки, – мистер Телбот тяжело поднялся. – Нам пора. Филиппа, наверное, уже вся извелась.
– Всего доброго, мистер Телбот,– кивнул Винсент.– Спасибо, что разделили со мной... бокал вина.
Мистер Телбот лукаво улыбнулся:
– И Вы окажите любезность, приезжайте к нам отобедать.
Герцог ответил ему улыбкой, глядя, как Элена поспешно поднялась и, склонившись в учтивом поклоне, направилась к выходу. На ее лице играло довольное выражение, что приятно грело душу вельможи.
Камнем станет остывшее Солнце, И никогда к нему огонь не вернется.
Камнем станет остывшее Солнце, И никогда к нему огонь не вернется.
Через час Винсент лежал в постели и медленно пил отвратительно-пряный настой. Все его тело было измучено массажем, а вдоль позвоночника проходила мелкая судорога, заставляя все мышцы болезненно сокращаться.
В комнату тихо вошла Элена и нерешительно замерла на пороге. Она смотрела на герцога с легкой долей сострадания, и Винсенту стоило больших усилий, чтобы сдержать волну раздражения, вызванную этим взглядом. Он мягко улыбнулся девушке. Очаровательное личико мисс Телбот тут же просияло, она почти вприпрыжку преодолела разделявшее их расстояние и с размаху села на кровать. В ее глазах плясали по истине бесовские огоньки.
– Вы так и не окончили рассказ! – нетерпеливо сказала Элена. Винсент смотрел в ее чистые глаза и не смог сдержать уже искренней улыбки.
– Хорошо. Я продолжу, – заговорил мужчина. – На следующее утро мы с Фридрихом собрались в экспедицию. Нами все было четко спланировано. Мы проснулись задолго до рассвета, собрали все, как нам казалось, необходимое. Запаслись длинными веревками, на случай если спуск в храм окажется отвесным. Взяли с собой походный паек, к которому нас приучали в военной школе. И отправились в опасный поход. Нам необходимо было незаметно покинуть наш домик, где с нами жили гувернеры и прислуга, добраться до храма и вернуться до того, как поднимется паника.
Элена удобнее устроилась, подобрав под себя ножки и расправив длинный подол школьной формы. Она заворожено слушала рассказ, пристально вглядываясь в лицо мужчины, которое в этот миг, казалось, помолодело.
– Мы довольно просто выбрались из дома и преодолели путь до входа в храм. Раскрытая пасть льва дышала нам в лица влагой и неизведанными тайнами. Мы обвязались веревкой и сделали первые шаги навстречу к неизведанному.
Фридрих шел первым, освещая путь самодельным факелом, мне же выпала честь нести масляную лампаду, которую мы предварительно выкрали из комнаты нашей няни Маргарет. Какое-то время свет из входа маячил за нашими спинами, однако коридор шел на понижение, и вскоре мы погрузились в полную темноту. Спустя пару шагов началась крутая лестница, идущая по большой дуге. Как мы впоследствии выяснили, эта самая лестница опоясывала храм изнутри. Идти пришлось практически вслепую, потому как света факела и лампады было мало, чтобы осветить пространство больше, чем на пару ступеней вперед. Однако и этого нам хватило, чтобы увидеть силуэты воинов-львов, вырезанные в полированной породе. Они поблескивали черными кристаллами гранита не только на стенах и потолке, но и на ступенях. Картины, в которые складывались силуэты многоруких воинов-львов, представляли собой картины сражений. С одним только отступлением – тела божеств были изображены настолько гибкими, как не может быть гибким ни один человек.
Мы шли, затаив дыхание. Ведь согласитесь, это покажется настоящим приключением и для взрослого мужчины, что говорить о восьмилетних мальчиках?! – Элена поспешно кивнула, соглашаясь с герцогом, и блеск нетерпения в ее голубых глазах напомнил Винсенту взгляд Фридриха. Мужчина зажмурился, прогоняя видение, и сделал большой глоток остывшего и оттого горького отвара, чтобы скрыть от девушки странность своего поведения.
– Преодолев лестницу, мы не смогли сдержать восхищенного вздоха, который эхом разнесся по пустому храму, – продолжил мужчина после того, как в горле прошло жжение от напитка. – Нам открылся огромный зал, в центре которого на постаменте в виде огромного цветка покоилась статуя многорукой львицы, обнимающей ребенка. Статуя эта была высвечена столбами света, бьющими со всех сторон. Это выглядело по истине божественно.
Стены храма изнутри оказались не цельными, а сложенными из огромных по размерам блоков. В некоторых из них были проделаны небольшие отверстия, закрытые такой же каменной решеткой. Снаружи это выглядело как замысловатый узор на доспехах божества, а внутри поддерживало освещение. Вдоль стен змеею вилась каменная труба, в которой и находилась лестница.
Несколько часов было потрачено нами на изучение этого сооружения. Самым удивительным нам показался узор на полу. Весь пол был выложен средних размеров каменной плиткой. На некоторых плитах в центре были выступы, на которые можно было поставить только половину ступни. На стенах, так же, как и на лестнице, были картины сражений, только теперь под ногами божеств были отображены столбики, точь-в-точь похожие на те, что выступали из пола. Так мы с Фридрихом поняли, что находимся в храме, где обучались воины какого-то древнего племени.
Мы провели в этом храме целый день, а когда вернулись, не без удивления увидели, что нас никто не ищет. Маргарет обнаружила пропажу лампады и решила, что мы отправились к шахте, играть в золотоискателей, поэтому никто не волновался. Так нам удавалось дурачить взрослых еще около месяца. За это время мы изучили практически все изображения, многие из них были перерисованы нами, а самые простые уже – выучены. К этому времени наши каникулы подошли к концу, и отец отправил нас обратно в военную школу...
Винсент замолчал, эта история подошла к концу и, хотя с храмом и изображениями, перерисованными в нем, было связано еще очень и очень много историй, начинать новую герцог не спешил.
– И Вы нашли применение этим изображениям? – спросила Элена. Ее глаза сияли и жаждали продолжения красивой истории.
– Мы долго мучились, пытаясь понять, как же божества на изображениях могли так двигаться, – ответил вельможа. – Но у нас ничего не выходило. Нам удавалось повторять движения, уже выученные в храме, однако усвоить новые мы не могли. Много времени было потрачено нами прежде, чем мы догадались, что все дело в пресловутых столбушках, выступавших из центра плит на полу. Тогда я рассказал отцу о нашей находке, и он согласился помочь нам. Мы отправились в тот храм, сняли точные мерки плит и их расположения на полу, а потом создали точно такую же комнату.
Отец направил туда ученых, и они выяснили, что когда-то на этом самом месте жил древний народ и занимался он ничем иным, как разведением кофейных деревьев. Так на месте золотоносной шахты была разведена плантация кофе, который мы и пили этим утром.
Герцог намеренно поставил в своем рассказе логическую точку, однако Элена не собиралась успокаиваться:
– А комната? Где она сейчас? – восторженно спросила она.
Винсент молчал. Ему не хотелось отвечать на этот вопрос, но найти такой причины, которая не обидела бы девушку, он не мог. Возникла неловкая пауза. Элена открыла рот, чтобы что-то сказать, но в этот миг послышался спасительный стук в дверь, и на пороге появился Дмитрий.
– Мисс Телбот, – отчеканил он. Девушка вздрогнула и обернулась. На ее миленьком личике появилось выражение тревоги. – За Вами прибыл мистер Телбот. Он обеспокоен и требует, чтобы Вы немедленно вернулись домой.
Тревога Элены быстро сменилась выражением смертной тоски. Она бросила обреченный взгляд на Винсента, медленно поднялась и направилась к двери. Мужчина понимал, что ей не хотелось уходить, ведь дома ее ждал праведный гнев родителей, однако он так же понимал озабоченность отца девушки: юная леди осталась на ночь в доме неженатого вельможи. Конечно, оправданием могла послужить болезнь герцога, однако в доме были еще как минимум слуги. Слухи об этом быстро разнесутся по маленькому городку и опорочат честь всей семьи.
Винсенту не хотелось доставлять столько проблем ни Элене, ни всей ее семье. Так что недоразумения подобного рода было необходимо искоренить еще в зародыше, и лучший подход к этому был разработан не им и очень давно.
-- Мисс Телбот, -- остановил девушку герцог. – Попросите Вашего отца сделать небольшое одолжение больному человеку и выпить с ним чашечку-другую кофе или чая.
Элена на мгновение растерянно замерла, потом ее личико просияло, и она летящей походкой выбежала из комнаты. Винсент не смог сдержать улыбки, граничащей с самодовольной ухмылкой, но в этот миг наткнулся на еще более довольный взгляд Дмитрия.
-- Что-то задумал, старый пройдоха? – не удержавшись, наигранно грубым тоном спросил герцог.
-- Что Вы, сир? Я не смею! – излишне подобострастно ответил слуга.
– Тогда помоги мне одеться.
В комнату тихо вошла Элена и нерешительно замерла на пороге. Она смотрела на герцога с легкой долей сострадания, и Винсенту стоило больших усилий, чтобы сдержать волну раздражения, вызванную этим взглядом. Он мягко улыбнулся девушке. Очаровательное личико мисс Телбот тут же просияло, она почти вприпрыжку преодолела разделявшее их расстояние и с размаху села на кровать. В ее глазах плясали по истине бесовские огоньки.
– Вы так и не окончили рассказ! – нетерпеливо сказала Элена. Винсент смотрел в ее чистые глаза и не смог сдержать уже искренней улыбки.
– Хорошо. Я продолжу, – заговорил мужчина. – На следующее утро мы с Фридрихом собрались в экспедицию. Нами все было четко спланировано. Мы проснулись задолго до рассвета, собрали все, как нам казалось, необходимое. Запаслись длинными веревками, на случай если спуск в храм окажется отвесным. Взяли с собой походный паек, к которому нас приучали в военной школе. И отправились в опасный поход. Нам необходимо было незаметно покинуть наш домик, где с нами жили гувернеры и прислуга, добраться до храма и вернуться до того, как поднимется паника.
Элена удобнее устроилась, подобрав под себя ножки и расправив длинный подол школьной формы. Она заворожено слушала рассказ, пристально вглядываясь в лицо мужчины, которое в этот миг, казалось, помолодело.
– Мы довольно просто выбрались из дома и преодолели путь до входа в храм. Раскрытая пасть льва дышала нам в лица влагой и неизведанными тайнами. Мы обвязались веревкой и сделали первые шаги навстречу к неизведанному.
Фридрих шел первым, освещая путь самодельным факелом, мне же выпала честь нести масляную лампаду, которую мы предварительно выкрали из комнаты нашей няни Маргарет. Какое-то время свет из входа маячил за нашими спинами, однако коридор шел на понижение, и вскоре мы погрузились в полную темноту. Спустя пару шагов началась крутая лестница, идущая по большой дуге. Как мы впоследствии выяснили, эта самая лестница опоясывала храм изнутри. Идти пришлось практически вслепую, потому как света факела и лампады было мало, чтобы осветить пространство больше, чем на пару ступеней вперед. Однако и этого нам хватило, чтобы увидеть силуэты воинов-львов, вырезанные в полированной породе. Они поблескивали черными кристаллами гранита не только на стенах и потолке, но и на ступенях. Картины, в которые складывались силуэты многоруких воинов-львов, представляли собой картины сражений. С одним только отступлением – тела божеств были изображены настолько гибкими, как не может быть гибким ни один человек.
Мы шли, затаив дыхание. Ведь согласитесь, это покажется настоящим приключением и для взрослого мужчины, что говорить о восьмилетних мальчиках?! – Элена поспешно кивнула, соглашаясь с герцогом, и блеск нетерпения в ее голубых глазах напомнил Винсенту взгляд Фридриха. Мужчина зажмурился, прогоняя видение, и сделал большой глоток остывшего и оттого горького отвара, чтобы скрыть от девушки странность своего поведения.
– Преодолев лестницу, мы не смогли сдержать восхищенного вздоха, который эхом разнесся по пустому храму, – продолжил мужчина после того, как в горле прошло жжение от напитка. – Нам открылся огромный зал, в центре которого на постаменте в виде огромного цветка покоилась статуя многорукой львицы, обнимающей ребенка. Статуя эта была высвечена столбами света, бьющими со всех сторон. Это выглядело по истине божественно.
Стены храма изнутри оказались не цельными, а сложенными из огромных по размерам блоков. В некоторых из них были проделаны небольшие отверстия, закрытые такой же каменной решеткой. Снаружи это выглядело как замысловатый узор на доспехах божества, а внутри поддерживало освещение. Вдоль стен змеею вилась каменная труба, в которой и находилась лестница.
Несколько часов было потрачено нами на изучение этого сооружения. Самым удивительным нам показался узор на полу. Весь пол был выложен средних размеров каменной плиткой. На некоторых плитах в центре были выступы, на которые можно было поставить только половину ступни. На стенах, так же, как и на лестнице, были картины сражений, только теперь под ногами божеств были отображены столбики, точь-в-точь похожие на те, что выступали из пола. Так мы с Фридрихом поняли, что находимся в храме, где обучались воины какого-то древнего племени.
Мы провели в этом храме целый день, а когда вернулись, не без удивления увидели, что нас никто не ищет. Маргарет обнаружила пропажу лампады и решила, что мы отправились к шахте, играть в золотоискателей, поэтому никто не волновался. Так нам удавалось дурачить взрослых еще около месяца. За это время мы изучили практически все изображения, многие из них были перерисованы нами, а самые простые уже – выучены. К этому времени наши каникулы подошли к концу, и отец отправил нас обратно в военную школу...
Винсент замолчал, эта история подошла к концу и, хотя с храмом и изображениями, перерисованными в нем, было связано еще очень и очень много историй, начинать новую герцог не спешил.
– И Вы нашли применение этим изображениям? – спросила Элена. Ее глаза сияли и жаждали продолжения красивой истории.
– Мы долго мучились, пытаясь понять, как же божества на изображениях могли так двигаться, – ответил вельможа. – Но у нас ничего не выходило. Нам удавалось повторять движения, уже выученные в храме, однако усвоить новые мы не могли. Много времени было потрачено нами прежде, чем мы догадались, что все дело в пресловутых столбушках, выступавших из центра плит на полу. Тогда я рассказал отцу о нашей находке, и он согласился помочь нам. Мы отправились в тот храм, сняли точные мерки плит и их расположения на полу, а потом создали точно такую же комнату.
Отец направил туда ученых, и они выяснили, что когда-то на этом самом месте жил древний народ и занимался он ничем иным, как разведением кофейных деревьев. Так на месте золотоносной шахты была разведена плантация кофе, который мы и пили этим утром.
Герцог намеренно поставил в своем рассказе логическую точку, однако Элена не собиралась успокаиваться:
– А комната? Где она сейчас? – восторженно спросила она.
Винсент молчал. Ему не хотелось отвечать на этот вопрос, но найти такой причины, которая не обидела бы девушку, он не мог. Возникла неловкая пауза. Элена открыла рот, чтобы что-то сказать, но в этот миг послышался спасительный стук в дверь, и на пороге появился Дмитрий.
– Мисс Телбот, – отчеканил он. Девушка вздрогнула и обернулась. На ее миленьком личике появилось выражение тревоги. – За Вами прибыл мистер Телбот. Он обеспокоен и требует, чтобы Вы немедленно вернулись домой.
Тревога Элены быстро сменилась выражением смертной тоски. Она бросила обреченный взгляд на Винсента, медленно поднялась и направилась к двери. Мужчина понимал, что ей не хотелось уходить, ведь дома ее ждал праведный гнев родителей, однако он так же понимал озабоченность отца девушки: юная леди осталась на ночь в доме неженатого вельможи. Конечно, оправданием могла послужить болезнь герцога, однако в доме были еще как минимум слуги. Слухи об этом быстро разнесутся по маленькому городку и опорочат честь всей семьи.
Винсенту не хотелось доставлять столько проблем ни Элене, ни всей ее семье. Так что недоразумения подобного рода было необходимо искоренить еще в зародыше, и лучший подход к этому был разработан не им и очень давно.
-- Мисс Телбот, -- остановил девушку герцог. – Попросите Вашего отца сделать небольшое одолжение больному человеку и выпить с ним чашечку-другую кофе или чая.
Элена на мгновение растерянно замерла, потом ее личико просияло, и она летящей походкой выбежала из комнаты. Винсент не смог сдержать улыбки, граничащей с самодовольной ухмылкой, но в этот миг наткнулся на еще более довольный взгляд Дмитрия.
-- Что-то задумал, старый пройдоха? – не удержавшись, наигранно грубым тоном спросил герцог.
-- Что Вы, сир? Я не смею! – излишне подобострастно ответил слуга.
– Тогда помоги мне одеться.
Камнем станет остывшее Солнце, И никогда к нему огонь не вернется.
После завтрака Винсент попросил Дмитрия отвести его в гостиную.
Он уютно устроился около высокого окна, занавешенного золотистым тюлем и темно-зелеными шторами. Летом герцог практически не посещал эту комнату, однако холодными зимними вечерами было очень приятно посидеть здесь перед камином с чашечкой горячего чая в руках. Его взгляд лениво блуждал от одного дерева к другому, несколько раз цеплялся за мягко раскачивающиеся белые качели, но продолжал блуждать по золотистому пейзажу сада. Зимой вид из этого окна был совершенно иным.
Элена зашла следом за герцогом, но не стала его тревожить, слишком уж задумчивым выглядел мужчина. Девушка скромно села на краешек кресла и обвела взглядом комнату. Она оказалась необычайно маленькой для такого огромного дома, в котором жил герцог, однако выглядела очень уютной. Старый камин с разнообразными статуэтками на каминной полке, темно-зеленые тканевые обои и потемневшие от времени портреты в резных рамах создавали впечатление скорее дома деревенского сквайра, чем высокородного вельможи. Элена вновь посмотрела на герцога, яркий солнечный свет, падающий из окна, причудливо очерчивал глубокие морщины на его задумчивом лице.
– Винсент, – первой не выдержала затянувшегося молчания девушка. Мужчина вздрогнул и перевел на нее невидящий взор. Он всем своим видом выражал, что внимательно слушает ее, однако темно-карие глаза оставались бессмысленно опустошенными.
– Вы не окончили историю о Вашей удивительной кофейной плантации, – с легким укором напомнила Элена.
Винсент встрепенулся и только теперь осмысленно посмотрел в глаза девушки.
– Действительно, – немного хриплым от долгого молчания голосом произнес вельможа. – Что-то я запамятовал...
В гостиную церемониальным шагом вошел Дмитрий, он прошествовал до кресла, в котором сидела Элена, и остановился, держа спину неестественно выпрямленной. Девушка вскинула на его свои изумительно голубые глаза и удивленно захлопала ресницами.
– Мисс Телбот, – тщательно проговорил слуга. – Вы просили напомнить...
От этих слов девушка тоже распрямилась, став похожей на фарфоровую куклу. Винсент сощурил глаза, недосказанность всегда раздражала его больше, чем ложь или откровенные оскорбления. Однако Дмитрий не продолжал фразы, не без оснований полагая, что его и так поняли.
– Видимо, Ваш рассказ придется отложить еще, по крайней мере, на полчаса, – очаровательно улыбнулась Элена, обращаясь к герцогу. Винсент вопросительно вскинул бровь. Он уже понял, что эти двое что-то замыслили, и ему откровенно не хотелось играть в их игры.
– У меня есть к Вам одна просьба, – с каждым словом голосок девушки делался все слаще и елейнее. – Вы ведь, как джентльмен, не откажете леди?
– Я скован этикетом, – сухо отрезал Винсент. – Так что даже если бы захотел...
– Тогда не дайте мне нарушить обещание, данное доктору Грэю, – наконец, выдала Элена то, из-за чего был затеян весь этот разговор. Герцог перевел полный возмущения взгляд с девушки на Дмитрия, но слуга стоял с совершенно непроницаемым лицом-маской, всем своим видом давая понять, что это не его ума дело.
– Обещайте, что согласитесь на предписанное лечение! – потребовала Элена. Она поднялась, быстро подошла к герцогу и взяла его за руки. Маленькие ладошки обожгли теплом всегда холодные руки мужчины. Мисс Телбот склонилась и заглянула ему в глаза.
– Это для Вашего блага, – жалобно произнесла она. Винсент, как завороженный, смотрел в эти бесконечно голубые омуты и не мог отвести взгляд. Ее голос был насквозь пропитан заботой и искренним стремлением помочь, и герцог сдался.
– Хорошо. Я обещаю, – сдавленно произнес он. Ему до боли не хотелось, чтобы ее длинные тонкие пальцы разомкнули прикосновение, но оно и так длилось неприлично долго, поэтому все, что оставалось – обреченно смотреть в торжествующие глаза Дмитрия, когда тот повез его наверх проводить курс предписанного лечения. Теперь у слуги на руках были все козырные карты, и он, наконец, мог принудить господина к лечению.
Он уютно устроился около высокого окна, занавешенного золотистым тюлем и темно-зелеными шторами. Летом герцог практически не посещал эту комнату, однако холодными зимними вечерами было очень приятно посидеть здесь перед камином с чашечкой горячего чая в руках. Его взгляд лениво блуждал от одного дерева к другому, несколько раз цеплялся за мягко раскачивающиеся белые качели, но продолжал блуждать по золотистому пейзажу сада. Зимой вид из этого окна был совершенно иным.
Элена зашла следом за герцогом, но не стала его тревожить, слишком уж задумчивым выглядел мужчина. Девушка скромно села на краешек кресла и обвела взглядом комнату. Она оказалась необычайно маленькой для такого огромного дома, в котором жил герцог, однако выглядела очень уютной. Старый камин с разнообразными статуэтками на каминной полке, темно-зеленые тканевые обои и потемневшие от времени портреты в резных рамах создавали впечатление скорее дома деревенского сквайра, чем высокородного вельможи. Элена вновь посмотрела на герцога, яркий солнечный свет, падающий из окна, причудливо очерчивал глубокие морщины на его задумчивом лице.
– Винсент, – первой не выдержала затянувшегося молчания девушка. Мужчина вздрогнул и перевел на нее невидящий взор. Он всем своим видом выражал, что внимательно слушает ее, однако темно-карие глаза оставались бессмысленно опустошенными.
– Вы не окончили историю о Вашей удивительной кофейной плантации, – с легким укором напомнила Элена.
Винсент встрепенулся и только теперь осмысленно посмотрел в глаза девушки.
– Действительно, – немного хриплым от долгого молчания голосом произнес вельможа. – Что-то я запамятовал...
В гостиную церемониальным шагом вошел Дмитрий, он прошествовал до кресла, в котором сидела Элена, и остановился, держа спину неестественно выпрямленной. Девушка вскинула на его свои изумительно голубые глаза и удивленно захлопала ресницами.
– Мисс Телбот, – тщательно проговорил слуга. – Вы просили напомнить...
От этих слов девушка тоже распрямилась, став похожей на фарфоровую куклу. Винсент сощурил глаза, недосказанность всегда раздражала его больше, чем ложь или откровенные оскорбления. Однако Дмитрий не продолжал фразы, не без оснований полагая, что его и так поняли.
– Видимо, Ваш рассказ придется отложить еще, по крайней мере, на полчаса, – очаровательно улыбнулась Элена, обращаясь к герцогу. Винсент вопросительно вскинул бровь. Он уже понял, что эти двое что-то замыслили, и ему откровенно не хотелось играть в их игры.
– У меня есть к Вам одна просьба, – с каждым словом голосок девушки делался все слаще и елейнее. – Вы ведь, как джентльмен, не откажете леди?
– Я скован этикетом, – сухо отрезал Винсент. – Так что даже если бы захотел...
– Тогда не дайте мне нарушить обещание, данное доктору Грэю, – наконец, выдала Элена то, из-за чего был затеян весь этот разговор. Герцог перевел полный возмущения взгляд с девушки на Дмитрия, но слуга стоял с совершенно непроницаемым лицом-маской, всем своим видом давая понять, что это не его ума дело.
– Обещайте, что согласитесь на предписанное лечение! – потребовала Элена. Она поднялась, быстро подошла к герцогу и взяла его за руки. Маленькие ладошки обожгли теплом всегда холодные руки мужчины. Мисс Телбот склонилась и заглянула ему в глаза.
– Это для Вашего блага, – жалобно произнесла она. Винсент, как завороженный, смотрел в эти бесконечно голубые омуты и не мог отвести взгляд. Ее голос был насквозь пропитан заботой и искренним стремлением помочь, и герцог сдался.
– Хорошо. Я обещаю, – сдавленно произнес он. Ему до боли не хотелось, чтобы ее длинные тонкие пальцы разомкнули прикосновение, но оно и так длилось неприлично долго, поэтому все, что оставалось – обреченно смотреть в торжествующие глаза Дмитрия, когда тот повез его наверх проводить курс предписанного лечения. Теперь у слуги на руках были все козырные карты, и он, наконец, мог принудить господина к лечению.
воскресенье, 08 марта 2009
Камнем станет остывшее Солнце, И никогда к нему огонь не вернется.
«– Ты всегда проигрывала, Клэр. Поэтому у тебя такой конец… – девушка с надменным видом держала дуло пистолета у лба брюнетки лет 20-25, стоящей на одном колене.
– Если я всегда проигрывала, то почему еще жива? – голос брюнетки был совершенно спокоен и приятен на слух.
– Это всего лишь небольшое недоразумение…- та взвела курок. – Твое последнее слово, охотник?
– Передавай привет Райнеру… - брюнетка улыбнулась, легко поднялась с колена и выбила пистолет из руки девушки. Хладнокровно спустила курок, направив пистолет на лоб бывшей захватчицы. Раздался выстрел, хлюпанье крови и мозгов, которые нарисовали причудливую картинку на стене позади упавшего трупа.
– Извини, Сандра, ты всегда ошибалась в расчетах… - девушка кинула пистолет возле мертвого тела и поспешила удалиться из здания, в которое вошла несколько часов назад и попала в засаду...
– Знаешь, Клэр, что тебя выдает? – парень с дикой прической и в пестром костюме вольготно расположился в кресле. – Твой внешний вид…
– Если я не выгляжу как клоун – это значит, что мой внешний вид меня выдает? – спросила она, ловко расправляясь с еще живой и шевелящейся едой, из которой собиралась приготовить обед. На девушке был надет пастельных тонов сарафанчик, под которым виднелась черная футболка. Она стояла на кухне, которая была отгорожена от гостиной маленькой невысокой перегородкой.
– Именно… – качнул головой паренек. – Было бы прежнее правительство, отменяющее нынешний дресскод для простых граждан, то может быть, у тебя все было бы по-другому… – он печально вздохнул.
– Может, стоит сменить лорда, чтобы не выглядеть клоунами и расширить свои возможности, простой гражданин? – спросила она с дружеской издевкой.
– Ты хоть думаешь, что говоришь? - последовало возмущение с его стороны. – Сменить лорда? Тогда все, чего он добился, канет в бездну…Клэр, у нас жизни опять не будет! Снова железные перчатки мраморной куклы сожмут горло простому народу… – парень был сильно возмущен.
– Зак, ты не бесись… – спокойно сказала Клэр, поставила перед ним на столик тарелку с еще немного шевелящейся едой и села напротив. – Тебя вот, например, уже можно казнить за то, что ты сидишь со мной в одной комнате, и еще не сдал властям. А я ведь не честный гражданин и не молюсь на дурость правительства…– зевнула девушка, прикрыв ротик ладошкой. Зак вздохнул и принялся за еду.
– Рана ведь так и не зажила? - спокойно посмотрела на него Клэр.
– Уже почти зажила, прицел у тебя слишком точный... – недовольно буркнул парень. Клэр невольно улыбнулась.
– Такого не бывает… – спокойно заметила она. – Просто ты деревом стоял в чистом поле и не отскочил вовремя…
Скорее всего, целью визита Зака было убедиться, что понравившаяся ему квартира еще не лишилась своего хозяина. Собственно, раньше обыкновенная двухкомнатная квартира не в центре, но и не на окраине города не была роскошью, но когда на пост Лорда был назначен Хамлок, не отличавшийся ни вкусом, ни умом, все полетело в тартарары.
Собственно, этот мир никогда не был нормальным. Возможно, не только наш, но и еще несколько изнаночных. Кстати, на днях, я видела совершенно невиданного зверька. Он так перепугал девочку на перекрестке рядом с лавкой Зака, что мне пришлось припугнуть его, потратив ползаряда своего пистолета. Собственно после этого меня и выследила Сандра…
20 стандартный месяц 2.35.98 год».
– Надо же... – раздался тихий женский голос в полумраке пещеры. Тонкая книга в черной кожаной обложке бесшумно легла на свое место рядом с сидящим в пещере существом, очевидно, женского рода. За пределами пещеры бушевал песчаный буран и на несколько миль вокруг не было видно ни одной скалы или дерева – сплошная пустыня из темно-серого песка. Из-за тканевой шторки, плотно приколотой к краям входа в пещеру, буран не заметал песок внутрь, лишь чуть-чуть маскируя убежище. Посередине пещеры горел небольшой костер ярко-синего пламени. Пещера была средних размеров, и, судя по обстановке, в ней жил кто-то один…
Буран вскоре стих. Огонь посреди пещеры плавно погас. Шторка осторожно отодвинулась. Темно-серые пальцы придержали толстую, как оказалось, плотную ткань, и из пещеры выскочил, определенно, зверек. Маленький черный шарик, длиной и высотой в две мужских ладони. Из-за густого черного меха не было видно маленьких ножек, которых у него в наличии имелось шесть.
Следом за существом вышел хозяин пещеры, точнее, хозяйка. Молодая девушка с довольно худощавым строением тела. Ее темно-серая кожа практически сливалась с того же цвета длинными волосами, в которых было полно мелких расточек. Часть волос была забрана в нетугой хвост между лопаток, а некоторые длинные пряди мягко спадали на миловидное лицо с маленьким аккуратненьким носиком и узкими черными глазами. Глаза этого существа были предметом особой гордости – глазное яблоко было черное, а зрачок темно-синий, хотя если нет яркого света – почти черный, отчего глаза напоминали бездонные пропасти. Из-под волос выглядывали маленькие, больше похожие на рожки, ушки.
На оголенных руках и ногах девушки вились татуировки в виде острых шипов, складывающихся в некие руны, которые кокетливо выглядывали из-под серого топа без лямок, который держался на маленькой грудке, и коротеньких серых шорт. Череда браслетов из ткани и кости украшала ее тонкие запястья, поднимаясь вверх по жилистому предплечью, однако на ее тонкой длинной шее висела лишь одна подвеска – белоснежный звериный клык, который ярким пятном выделялся на сером фоне всего остального.
Девушка прислонила четырехпалую ладошку ко лбу, прикрытому серой челкой, закрываясь ею от яркого света, как козырьком, и посмотрела вдаль. На мили вокруг не было видно ничего, кроме песка, серого в тон ее коже и волосам. Ничего и никого. Странно, как она могла здесь жить…
Она опустилась на одно колено перед зверьком, что-то прошептала ему, и существо, зарывшись в песок, моментально понеслось куда-то влево от девушки. Она распрямилась и побежала в противоположную сторону…
Остановилась она только несколько часов спустя у маленького оазиса, в центре которого покоилось небольшое озерцо с красноватой водой. Растительности вокруг не было и в помине, зато вилась гряда черных камней, неведомо каким чудом занесенных сюда с гор. Девушка легко вскарабкалась на один из валунов и наклонилась к красноватой поверхности озера, опуская в его владения кувшин из странного серого материала. Ее цепкие пальцы, больше похожие на когти, моментально окрасились в тон воды. Жидкость медленно заполняла емкость, и девушка нетерпеливо оглядывалась по сторонам. Оазис посреди пустыни всегда привлекает хищников, будь они звери или существа разумные.
Когда ёмкость была наполнена водой, девушка закрепила ее на поясе и еще раз осмотрелась по сторонам. Убедившись, что ничего не изменилось в унылом виде пустыни, она подхватила горсть серого песка, быстро избавилась от ненужной окраски кожи и обтерла кувшин, чтобы красная вода не оставила за ней след.
Чувство опасности назойливо пульсировало в ее напряженных нервах, и она поспешила обратно в пещеру. Но двигаться так быстро она уже не могла. Необходимо было не расплескивать воду и не раскрыть, таким образом, своего убежища.
Не пройдя и мили от оазиса, она резко остановилась. В воздухе появился какой-то посторонний запах. Пустынный ветер нес его вместе с колющим предвестием бурана. Девушка принюхалась. Это определенно был запах живого существа, более того, это был специфический запах ее народа.
Девушка сделала пару быстрых шагов назад, вглядываясь в пространство перед собой. Нужно было искать другой путь к пещере. Она обернулась и...
Ей навстречу шагнуло существо ее вида, но противоположного пола. На его тонких губах играла самодовольная ухмылка, а длинные пальцы устрашающе поигрывали веревкой. Глаза девушки испуганно расширились, однако рука инстинктивно зашла за спину, где чуть выше пояса прикрытый топом крепился костяной кинжал. Ладонь ободряюще легла на отполированную рукоять.
– Руку…– прозвучал спокойный, идущий из горла, но при этом очень тихий голос существа. – Убрала на место.
Незаметным движением он выхватил свой кинжал из-за пояса и выставил вперед, скорее демонстрируя, чем собираясь применить.
– Скоро вновь будет буран, – ухмыльнулся он. – Сама пещерку покажешь или тебя тут подержать?
Девушка вытащила свой кинжал и враждебно посмотрела на мужчину из-под полуприкрытых век. Ветер усиливался.
– О…какие мы дикие... – наигранно недовольным тоном произнес он. – Я думал, что все пройдет цивилизованнее…
Он тяжело вздохнул, всем своим видом показывая, что он этого не хотел. Веревка с шорохом выскользнула из его рук и упала на песок. А он резко шагнул к девушке. Она твердой рукой направила кончик кинжала в его грудь и угрожающе зашипела:
– Еще один шаг, и я с тебя скальп сниму....
– Как дерзко, – довольно произнес мужчина. – Сразу видно, что дикарка.
Он резко ухватил ее за запястье и, скользнув за спину, завел ей руку с клинком между лопаток, а потом прошептал на ухо:
– Значит, много заплатят…
Девушка вытянулась, словно струна, а потом проворно вывернулась из захвата и сделала подсечку, от которой захватчик легко ушел, подпрыгнув. В прыжке он сделал кульбит, красуясь сильным натренированным телом, а, приземлившись, рванулся вперед, моментально сократив расстояние. Девушка не успела опомниться, как получила удар под колено и рухнула на твердый песок. Мужчина схватил ее за руку, в которой она по-прежнему сжимала кинжал, и приставил к ее горлу свой. Девушка злобно сверкнула глазами, и, хотя она была практически обездвижена, она не собиралась сдаваться, упорно стараясь освободить руку с клинком.
Из песка, совершенно незамеченным, выскользнул черный зверек. Он вытянулся столбушком, словно оценивая степень необходимости его вмешательства в сложившуюся ситуацию, а, приняв какое-то решение, бесшумно подбежал к ноге захватчика и впился в нее маленькими, но острыми зубками. Мужчина резко распрямился, уставив невидящий взор куда-то за горизонт, и через пару мгновений упал на песок, потеряв сознание. Зверек же проворно зарылся в песок.
Девушка медленно поднялась. Спина от удара побаливала. А ветер поднялся настолько сильный, что вздымал ее волосы столбом вверх. Она сиротливо обхватила руками плечи и бегом бросилась к себе в убежище.
Расстояние до пещеры показалось невероятно большим, и, когда она, наконец, юркнула в темный повал, замаскировав вход, барханы двигались словно живые. Ее черный спаситель уже сидел в пещерке, глядя на хозяйку поблескивающими в полумраке глазами-бусинками. Девушка благодарно улыбнулась. Она разожгла костер из остатков топлива, которым с ней щедро делился старик, живущий на уцелевших руинах города, на месте которого сейчас образовалась эта пустыня, и потянулась к поясу, где должен был крепиться кувшин с водой. Однако ее рука наткнулась на пустоту. Девушка суетливо сняла пояс, где остался только осколок с маленькой выемкой для крепежа. С осколка медленно стекали остатки красной воды.
Девушка быстро осмотрелась. Вся ее спина была выкрашена в красный цвет, а на полу пещеры вился тонкий узор из капель. Это значило только одно – след, который она оставила, приведет работорговцев. Она обреченно вздохнула и рухнула на меховую подстилку. Черный зверек тут же скользнул к ней на руки и заглянул в глаза. Он старался утешить хозяйку, но, поняв, что сейчас это невозможно, растянулся рядом и тихо засопел.
За тонкой занавеской бушевал ветер, перегоняя тонны песка. Он, конечно, заметет следы, ведущие к пещере, только вот один из работорговцев уже знал, где она запасается водой, и он обязательно приведет туда остальных. Девушка вздохнула, стараясь отмахнуться от печальных мыслей, и взяла тонкую черную тетрадь.
Все ее дни заключались лишь в безопасной добыче воды и изучении старых рукописей, которые ей давал вместе с топливом старик. Она часто виделась с ним, что значительно разнообразило ее жизнь. Это именно он научил ее грамоте и многим диалектам этой планеты. Откуда он сам все это знал, девушке так и не удалось узнать, но ей нравилось проводить время с этим умным и добродушным стариком…
Буран стих, и нужно было принимать решение. Она часто видела, как мужчины ее вида ловят и увозят за цепь гор, что отгораживают пустыню на востоке, девушек ее вида. Из записей, которые ей давал старик, она узнала, что там находится торговый путь Звезда Рахиля. Когда-то этот путь вел к руинам города, где жил старик, хотя в то время это был процветающий центр торговли. А потом в городе несколько раз сменилась власть, цивилизация, что поддерживала его процветание, исчезла, а природа довершила дело и превратила его в руины. Однако торговый путь остался, и он не мог вести купцов в никуда. И тогда появился Таонил – город, что скрывается за цепью гор. Город, куда безвозвратно увозят женщин.
Она всегда мечтала увидеть, как выглядит Таонил, а потом отправиться вниз по Звезде Рахиля, чтобы повидать другие народы, о которых пока только читала в старинных рукописях. Иногда старик показывал ей зарисовки карт, городов и существ, обитающих в них. Некоторые пугали ее, некоторые вызывали восторг, но это были только мечты.
Она наверняка знала, что не останется без приключений, если соберется идти в город сама, в качестве путешественника, а не в качестве товара. Но для путешествия нужна храбрость, которой, увы, она не обладала в достаточной степени, чтобы покинуть свою уютную пещерку и шагнуть в неизвестность. И теперь, когда ее дом был почти обнаружен, перед ней стоял жестокий выбор: отправиться искать новое пристанище, что тоже связано с опасностью и риском, или осуществить безумные мечты.
Пара дней ушло на сборы. Несколько раз ей пришлось сбегать к старику, чтобы отдать ему рукописи и взять зарисовки карт, а потом еще несколько раз пришлось сбегать к дальней реке, чтобы запастись водой и не быть замеченной работорговцами, рыщущими по пустыни. Но она была настроена решительно. И вот утром третьего дня она была готова к пути.
В ее наспинной котомке лежало все необходимое: карты, склянки с водой и плотно скрученная меховая подстилка. Ее верный друг и питомец тоже нашел себе там место, он устроился поверх вещей так, что из сумки показывались только его многочисленные глаза-бусинки. Поправив нож, скрывающийся под топом, девушка уверенно направилась по тропе, ведущей к горам...
Девушка безумно устала. Позади был огромный путь, который она преодолела за несколько жарких дней и бессонных ночей. Когда черные камни гор огромной массой замаячили на горизонте, стемнело уже третий раз с тех, пор как она покинула свою пещеру. Запасы воды кончились. Откуда-то подул ветер. Хотелось пить и немного тепла, но разводить костер было опасно. И она упорно шла вперед.
Почти бегом она добралась до первых валунов, выступающих из серого песка, и рухнула без сил. Безумно клонило в сон. Неожиданно по ее шее что-то скользнуло. Девушка резко дернулась, но не смогла подняться. Неведомая сила держала ее и не давала пошевелиться. Руками она нащупала чешуйчатую веревку, крепко обвивающую ее тонкую шею.
– Старая знакомая! – раздался откуда-то позади до жути знакомый голос. Девушка дернулась, веревка чуть ослабла, и ей удалось повернуться. В призрачном свете звезд она увидела уже знакомого работорговца, из-за которого ей пришлось покинуть свою пещерку. Какой пассаж. Проделать такой путь, чтобы угодить прямиком в лапы работорговцев!
Из сумки показалась мордочка черного зверька, но мужчина, уже наученный горьким опытом, быстро подхватил котомку с земли, не дав существу выбраться из нее, и крепко обвязал веревкой. На его лице играла торжествующая улыбка. Он тихо присвистнул, и из-за камней показался старый ржавый летательный аппарат. Его строение лишь смутно напомнило девушке конструкцию тех аппаратов, чертежи которых ей показывал старик. Но для работорговцев эта груда металла, похоже, была предметом гордости и шика.
Мужчина ослабил путы на шее девушки, и она не преминула воспользоваться возможностью, чтобы сбежать. Но работорговец оказался проворнее, он не дал девушке подняться с земли, грубо придавив ее ногой в тяжелом кожаном сапоге, и надел на извивающуюся девушку наручники, затем резко поставил на ноги и затолкал в грузовой отсек летательного аппарата.
– Надо же... – послышался из темноты знакомый девушке женский голос. – Я думала, что хоть нашу Ким не поймают... Ты же всегда была такой предусмотрительной. Что с тобой случилось?
Где-то в глубинах летательного аппарата что-то глухо зарычало, и зажегся мягкий приглушенный свет. Только сейчас девушка смогла разглядеть свою попутчицу. Она была чуть старше нее самой. Такие же серые кожа и волосы. Внимательные черные бездны вместо глаз. А на шее от подбородка до самой груди вился белесый шрам.
– Сая? – удивленно спросила девушка. – Ты?
– Да, – печально вздохнула та. – Жаль, что и тебя поймали...
– Но как?
– Надо было уйти с тобой... А так... мой ненаглядный братик... – печально опустила голову Сая. Аппарат резко тронулся с места, набрав практически всю скорость, на которую был способен. Ким, не ожидавшая этого, повалилась на пол, больно ударившись плечом. Сая попыталась помочь ей, насколько позволяли оковы, но тоже рухнула. Из вентиляционных люков медленно потек желтоватый удушливый газ. Он мгновенно заполнил помещение, и Ким стало клонить в сон. Она хотела попросить Саю достать из-под ее топа нож, но уснула раньше, чем слова добрались до губ...
Ким окатили водой, и от этого она проснулась. Все тело било крупной дрожью от холода, а в горле прошел удушливый спазм. Она судорожно схватила воздух ртом, еще толком не отойдя ото сна. Волосы намокли и прилипли к лицу, не давая возможности оглядеться. Девушка дернулась, чтобы откинуть намокшие пряди, но ее руки оказались крепко связаны за спиной. Тогда она резко встряхнула головой, открывая обзор, на сколько это возможно.
Первое, что она увидела, не вызвало у нее обещанного чувства восторга. Она полусидела-полулежала, прислонившись спиной к холодной каменной кладке, а вокруг нее были такие же связанные рабы. Преимущественно это были женщины из ее народа, но кое-где можно было приметить сильные мужские руки. Саи нигде не было видно.
Между рядами рабов прогуливался надсмотрщик – крепкого телосложения существо с шестью членистоногими отростками, служившими ему руками и ногами. Все его тело покрывала жуткого вида синеватая слизь. В одной лапе он держал ведро с водой, а в другой – кнут.
Ким никогда не видела ничего подобного, даже в самых жутких зарисовках старика, и увиденное вызвало у нее рвотный позыв. Но не успела девушка наклонить голову, как в одной из стен появилась маленькая голубая точка. Она быстро росла, пока, наконец, из нее не выступил мужчина. Он чем-то был похож на самцов из народа девушки, но Ким не сразу нашла это сходство. Мужчина был высок и широкоплеч. Его мускулистые руки оканчивались длинными изящными пальцами, пожалуй, слишком длинными, по соотношению ко всему телу. Одет он был в фиолетовую безрукавку с желтым шитьем и того же цвета свободные шаровары. Лицо же его было сокрыто повязкой, над которой сверкали, как кристаллы, синие без белков и зрачков глаза.
Надсмотрщик, завидев его, согнулся в подобострастном поклоне и постарался как можно приветливее улыбнуться, но с его ртом без губ это вышло плохо.
Мужчина же никак не отреагировал на приветствие существа. Он подошел к Ким, взял ее за локоть и поволок к голубому проходу. Девушка попыталась сопротивляться, упираясь ногами в каменный пол, но мужчина словно не замечал этого. Он уверенно двигался вперед, пока они с Ким не оказались поглощенными голубым свечением.
Неожиданно в глаза девушке ударил яркий свет, и она невольно зажмурилась. Только несколько секунд спустя до нее дошел гул толпы. Она открыла глаза и слепо огляделась.
Она стояла на высоком помосте, и тот самый незнакомец держал ее за невесть откуда взявшийся ошейник. А вокруг толпились различные существа. Кто-то был до безобразия уродлив, кто-то очень походил на ее народ, но все они вызвали у Ким только страх. Она поспешно отвела глаза от лиц и окинула взглядом город. Он оказался совершенно не таким, как она себе его представляла. Гигантские здания из камня, песка и стекла, казалось, задевали округлыми крышами желтоватые облака. Где-то между этими облаками и землей парили странные аппараты. Какие-то блестели, какие-то были настолько ржавыми, что могли рассыпаться в любой момент и рухнуть на бушующие внизу толпы существ. И все это было огромным место для торговли.
– Самка из матарайнской пустыни! Молодая и сильная! – вернул ее к действительности голос работорговца. Он рывком заставил ее повернуться, демонстрируя публике, а из толпы уже слышались выкрики цены, за которую продадут ее свободу, скорее всего, навсегда. Ким никогда не слышала о знакомых, которые возвращались бы из города, кроме, конечно, мужчин, которые возвращались за новыми жертвами…
– Если я всегда проигрывала, то почему еще жива? – голос брюнетки был совершенно спокоен и приятен на слух.
– Это всего лишь небольшое недоразумение…- та взвела курок. – Твое последнее слово, охотник?
– Передавай привет Райнеру… - брюнетка улыбнулась, легко поднялась с колена и выбила пистолет из руки девушки. Хладнокровно спустила курок, направив пистолет на лоб бывшей захватчицы. Раздался выстрел, хлюпанье крови и мозгов, которые нарисовали причудливую картинку на стене позади упавшего трупа.
– Извини, Сандра, ты всегда ошибалась в расчетах… - девушка кинула пистолет возле мертвого тела и поспешила удалиться из здания, в которое вошла несколько часов назад и попала в засаду...
– Знаешь, Клэр, что тебя выдает? – парень с дикой прической и в пестром костюме вольготно расположился в кресле. – Твой внешний вид…
– Если я не выгляжу как клоун – это значит, что мой внешний вид меня выдает? – спросила она, ловко расправляясь с еще живой и шевелящейся едой, из которой собиралась приготовить обед. На девушке был надет пастельных тонов сарафанчик, под которым виднелась черная футболка. Она стояла на кухне, которая была отгорожена от гостиной маленькой невысокой перегородкой.
– Именно… – качнул головой паренек. – Было бы прежнее правительство, отменяющее нынешний дресскод для простых граждан, то может быть, у тебя все было бы по-другому… – он печально вздохнул.
– Может, стоит сменить лорда, чтобы не выглядеть клоунами и расширить свои возможности, простой гражданин? – спросила она с дружеской издевкой.
– Ты хоть думаешь, что говоришь? - последовало возмущение с его стороны. – Сменить лорда? Тогда все, чего он добился, канет в бездну…Клэр, у нас жизни опять не будет! Снова железные перчатки мраморной куклы сожмут горло простому народу… – парень был сильно возмущен.
– Зак, ты не бесись… – спокойно сказала Клэр, поставила перед ним на столик тарелку с еще немного шевелящейся едой и села напротив. – Тебя вот, например, уже можно казнить за то, что ты сидишь со мной в одной комнате, и еще не сдал властям. А я ведь не честный гражданин и не молюсь на дурость правительства…– зевнула девушка, прикрыв ротик ладошкой. Зак вздохнул и принялся за еду.
– Рана ведь так и не зажила? - спокойно посмотрела на него Клэр.
– Уже почти зажила, прицел у тебя слишком точный... – недовольно буркнул парень. Клэр невольно улыбнулась.
– Такого не бывает… – спокойно заметила она. – Просто ты деревом стоял в чистом поле и не отскочил вовремя…
Скорее всего, целью визита Зака было убедиться, что понравившаяся ему квартира еще не лишилась своего хозяина. Собственно, раньше обыкновенная двухкомнатная квартира не в центре, но и не на окраине города не была роскошью, но когда на пост Лорда был назначен Хамлок, не отличавшийся ни вкусом, ни умом, все полетело в тартарары.
Собственно, этот мир никогда не был нормальным. Возможно, не только наш, но и еще несколько изнаночных. Кстати, на днях, я видела совершенно невиданного зверька. Он так перепугал девочку на перекрестке рядом с лавкой Зака, что мне пришлось припугнуть его, потратив ползаряда своего пистолета. Собственно после этого меня и выследила Сандра…
20 стандартный месяц 2.35.98 год».
– Надо же... – раздался тихий женский голос в полумраке пещеры. Тонкая книга в черной кожаной обложке бесшумно легла на свое место рядом с сидящим в пещере существом, очевидно, женского рода. За пределами пещеры бушевал песчаный буран и на несколько миль вокруг не было видно ни одной скалы или дерева – сплошная пустыня из темно-серого песка. Из-за тканевой шторки, плотно приколотой к краям входа в пещеру, буран не заметал песок внутрь, лишь чуть-чуть маскируя убежище. Посередине пещеры горел небольшой костер ярко-синего пламени. Пещера была средних размеров, и, судя по обстановке, в ней жил кто-то один…
Буран вскоре стих. Огонь посреди пещеры плавно погас. Шторка осторожно отодвинулась. Темно-серые пальцы придержали толстую, как оказалось, плотную ткань, и из пещеры выскочил, определенно, зверек. Маленький черный шарик, длиной и высотой в две мужских ладони. Из-за густого черного меха не было видно маленьких ножек, которых у него в наличии имелось шесть.
Следом за существом вышел хозяин пещеры, точнее, хозяйка. Молодая девушка с довольно худощавым строением тела. Ее темно-серая кожа практически сливалась с того же цвета длинными волосами, в которых было полно мелких расточек. Часть волос была забрана в нетугой хвост между лопаток, а некоторые длинные пряди мягко спадали на миловидное лицо с маленьким аккуратненьким носиком и узкими черными глазами. Глаза этого существа были предметом особой гордости – глазное яблоко было черное, а зрачок темно-синий, хотя если нет яркого света – почти черный, отчего глаза напоминали бездонные пропасти. Из-под волос выглядывали маленькие, больше похожие на рожки, ушки.
На оголенных руках и ногах девушки вились татуировки в виде острых шипов, складывающихся в некие руны, которые кокетливо выглядывали из-под серого топа без лямок, который держался на маленькой грудке, и коротеньких серых шорт. Череда браслетов из ткани и кости украшала ее тонкие запястья, поднимаясь вверх по жилистому предплечью, однако на ее тонкой длинной шее висела лишь одна подвеска – белоснежный звериный клык, который ярким пятном выделялся на сером фоне всего остального.
Девушка прислонила четырехпалую ладошку ко лбу, прикрытому серой челкой, закрываясь ею от яркого света, как козырьком, и посмотрела вдаль. На мили вокруг не было видно ничего, кроме песка, серого в тон ее коже и волосам. Ничего и никого. Странно, как она могла здесь жить…
Она опустилась на одно колено перед зверьком, что-то прошептала ему, и существо, зарывшись в песок, моментально понеслось куда-то влево от девушки. Она распрямилась и побежала в противоположную сторону…
Остановилась она только несколько часов спустя у маленького оазиса, в центре которого покоилось небольшое озерцо с красноватой водой. Растительности вокруг не было и в помине, зато вилась гряда черных камней, неведомо каким чудом занесенных сюда с гор. Девушка легко вскарабкалась на один из валунов и наклонилась к красноватой поверхности озера, опуская в его владения кувшин из странного серого материала. Ее цепкие пальцы, больше похожие на когти, моментально окрасились в тон воды. Жидкость медленно заполняла емкость, и девушка нетерпеливо оглядывалась по сторонам. Оазис посреди пустыни всегда привлекает хищников, будь они звери или существа разумные.
Когда ёмкость была наполнена водой, девушка закрепила ее на поясе и еще раз осмотрелась по сторонам. Убедившись, что ничего не изменилось в унылом виде пустыни, она подхватила горсть серого песка, быстро избавилась от ненужной окраски кожи и обтерла кувшин, чтобы красная вода не оставила за ней след.
Чувство опасности назойливо пульсировало в ее напряженных нервах, и она поспешила обратно в пещеру. Но двигаться так быстро она уже не могла. Необходимо было не расплескивать воду и не раскрыть, таким образом, своего убежища.
Не пройдя и мили от оазиса, она резко остановилась. В воздухе появился какой-то посторонний запах. Пустынный ветер нес его вместе с колющим предвестием бурана. Девушка принюхалась. Это определенно был запах живого существа, более того, это был специфический запах ее народа.
Девушка сделала пару быстрых шагов назад, вглядываясь в пространство перед собой. Нужно было искать другой путь к пещере. Она обернулась и...
Ей навстречу шагнуло существо ее вида, но противоположного пола. На его тонких губах играла самодовольная ухмылка, а длинные пальцы устрашающе поигрывали веревкой. Глаза девушки испуганно расширились, однако рука инстинктивно зашла за спину, где чуть выше пояса прикрытый топом крепился костяной кинжал. Ладонь ободряюще легла на отполированную рукоять.
– Руку…– прозвучал спокойный, идущий из горла, но при этом очень тихий голос существа. – Убрала на место.
Незаметным движением он выхватил свой кинжал из-за пояса и выставил вперед, скорее демонстрируя, чем собираясь применить.
– Скоро вновь будет буран, – ухмыльнулся он. – Сама пещерку покажешь или тебя тут подержать?
Девушка вытащила свой кинжал и враждебно посмотрела на мужчину из-под полуприкрытых век. Ветер усиливался.
– О…какие мы дикие... – наигранно недовольным тоном произнес он. – Я думал, что все пройдет цивилизованнее…
Он тяжело вздохнул, всем своим видом показывая, что он этого не хотел. Веревка с шорохом выскользнула из его рук и упала на песок. А он резко шагнул к девушке. Она твердой рукой направила кончик кинжала в его грудь и угрожающе зашипела:
– Еще один шаг, и я с тебя скальп сниму....
– Как дерзко, – довольно произнес мужчина. – Сразу видно, что дикарка.
Он резко ухватил ее за запястье и, скользнув за спину, завел ей руку с клинком между лопаток, а потом прошептал на ухо:
– Значит, много заплатят…
Девушка вытянулась, словно струна, а потом проворно вывернулась из захвата и сделала подсечку, от которой захватчик легко ушел, подпрыгнув. В прыжке он сделал кульбит, красуясь сильным натренированным телом, а, приземлившись, рванулся вперед, моментально сократив расстояние. Девушка не успела опомниться, как получила удар под колено и рухнула на твердый песок. Мужчина схватил ее за руку, в которой она по-прежнему сжимала кинжал, и приставил к ее горлу свой. Девушка злобно сверкнула глазами, и, хотя она была практически обездвижена, она не собиралась сдаваться, упорно стараясь освободить руку с клинком.
Из песка, совершенно незамеченным, выскользнул черный зверек. Он вытянулся столбушком, словно оценивая степень необходимости его вмешательства в сложившуюся ситуацию, а, приняв какое-то решение, бесшумно подбежал к ноге захватчика и впился в нее маленькими, но острыми зубками. Мужчина резко распрямился, уставив невидящий взор куда-то за горизонт, и через пару мгновений упал на песок, потеряв сознание. Зверек же проворно зарылся в песок.
Девушка медленно поднялась. Спина от удара побаливала. А ветер поднялся настолько сильный, что вздымал ее волосы столбом вверх. Она сиротливо обхватила руками плечи и бегом бросилась к себе в убежище.
Расстояние до пещеры показалось невероятно большим, и, когда она, наконец, юркнула в темный повал, замаскировав вход, барханы двигались словно живые. Ее черный спаситель уже сидел в пещерке, глядя на хозяйку поблескивающими в полумраке глазами-бусинками. Девушка благодарно улыбнулась. Она разожгла костер из остатков топлива, которым с ней щедро делился старик, живущий на уцелевших руинах города, на месте которого сейчас образовалась эта пустыня, и потянулась к поясу, где должен был крепиться кувшин с водой. Однако ее рука наткнулась на пустоту. Девушка суетливо сняла пояс, где остался только осколок с маленькой выемкой для крепежа. С осколка медленно стекали остатки красной воды.
Девушка быстро осмотрелась. Вся ее спина была выкрашена в красный цвет, а на полу пещеры вился тонкий узор из капель. Это значило только одно – след, который она оставила, приведет работорговцев. Она обреченно вздохнула и рухнула на меховую подстилку. Черный зверек тут же скользнул к ней на руки и заглянул в глаза. Он старался утешить хозяйку, но, поняв, что сейчас это невозможно, растянулся рядом и тихо засопел.
За тонкой занавеской бушевал ветер, перегоняя тонны песка. Он, конечно, заметет следы, ведущие к пещере, только вот один из работорговцев уже знал, где она запасается водой, и он обязательно приведет туда остальных. Девушка вздохнула, стараясь отмахнуться от печальных мыслей, и взяла тонкую черную тетрадь.
Все ее дни заключались лишь в безопасной добыче воды и изучении старых рукописей, которые ей давал вместе с топливом старик. Она часто виделась с ним, что значительно разнообразило ее жизнь. Это именно он научил ее грамоте и многим диалектам этой планеты. Откуда он сам все это знал, девушке так и не удалось узнать, но ей нравилось проводить время с этим умным и добродушным стариком…
Буран стих, и нужно было принимать решение. Она часто видела, как мужчины ее вида ловят и увозят за цепь гор, что отгораживают пустыню на востоке, девушек ее вида. Из записей, которые ей давал старик, она узнала, что там находится торговый путь Звезда Рахиля. Когда-то этот путь вел к руинам города, где жил старик, хотя в то время это был процветающий центр торговли. А потом в городе несколько раз сменилась власть, цивилизация, что поддерживала его процветание, исчезла, а природа довершила дело и превратила его в руины. Однако торговый путь остался, и он не мог вести купцов в никуда. И тогда появился Таонил – город, что скрывается за цепью гор. Город, куда безвозвратно увозят женщин.
Она всегда мечтала увидеть, как выглядит Таонил, а потом отправиться вниз по Звезде Рахиля, чтобы повидать другие народы, о которых пока только читала в старинных рукописях. Иногда старик показывал ей зарисовки карт, городов и существ, обитающих в них. Некоторые пугали ее, некоторые вызывали восторг, но это были только мечты.
Она наверняка знала, что не останется без приключений, если соберется идти в город сама, в качестве путешественника, а не в качестве товара. Но для путешествия нужна храбрость, которой, увы, она не обладала в достаточной степени, чтобы покинуть свою уютную пещерку и шагнуть в неизвестность. И теперь, когда ее дом был почти обнаружен, перед ней стоял жестокий выбор: отправиться искать новое пристанище, что тоже связано с опасностью и риском, или осуществить безумные мечты.
Пара дней ушло на сборы. Несколько раз ей пришлось сбегать к старику, чтобы отдать ему рукописи и взять зарисовки карт, а потом еще несколько раз пришлось сбегать к дальней реке, чтобы запастись водой и не быть замеченной работорговцами, рыщущими по пустыни. Но она была настроена решительно. И вот утром третьего дня она была готова к пути.
В ее наспинной котомке лежало все необходимое: карты, склянки с водой и плотно скрученная меховая подстилка. Ее верный друг и питомец тоже нашел себе там место, он устроился поверх вещей так, что из сумки показывались только его многочисленные глаза-бусинки. Поправив нож, скрывающийся под топом, девушка уверенно направилась по тропе, ведущей к горам...
Девушка безумно устала. Позади был огромный путь, который она преодолела за несколько жарких дней и бессонных ночей. Когда черные камни гор огромной массой замаячили на горизонте, стемнело уже третий раз с тех, пор как она покинула свою пещеру. Запасы воды кончились. Откуда-то подул ветер. Хотелось пить и немного тепла, но разводить костер было опасно. И она упорно шла вперед.
Почти бегом она добралась до первых валунов, выступающих из серого песка, и рухнула без сил. Безумно клонило в сон. Неожиданно по ее шее что-то скользнуло. Девушка резко дернулась, но не смогла подняться. Неведомая сила держала ее и не давала пошевелиться. Руками она нащупала чешуйчатую веревку, крепко обвивающую ее тонкую шею.
– Старая знакомая! – раздался откуда-то позади до жути знакомый голос. Девушка дернулась, веревка чуть ослабла, и ей удалось повернуться. В призрачном свете звезд она увидела уже знакомого работорговца, из-за которого ей пришлось покинуть свою пещерку. Какой пассаж. Проделать такой путь, чтобы угодить прямиком в лапы работорговцев!
Из сумки показалась мордочка черного зверька, но мужчина, уже наученный горьким опытом, быстро подхватил котомку с земли, не дав существу выбраться из нее, и крепко обвязал веревкой. На его лице играла торжествующая улыбка. Он тихо присвистнул, и из-за камней показался старый ржавый летательный аппарат. Его строение лишь смутно напомнило девушке конструкцию тех аппаратов, чертежи которых ей показывал старик. Но для работорговцев эта груда металла, похоже, была предметом гордости и шика.
Мужчина ослабил путы на шее девушки, и она не преминула воспользоваться возможностью, чтобы сбежать. Но работорговец оказался проворнее, он не дал девушке подняться с земли, грубо придавив ее ногой в тяжелом кожаном сапоге, и надел на извивающуюся девушку наручники, затем резко поставил на ноги и затолкал в грузовой отсек летательного аппарата.
– Надо же... – послышался из темноты знакомый девушке женский голос. – Я думала, что хоть нашу Ким не поймают... Ты же всегда была такой предусмотрительной. Что с тобой случилось?
Где-то в глубинах летательного аппарата что-то глухо зарычало, и зажегся мягкий приглушенный свет. Только сейчас девушка смогла разглядеть свою попутчицу. Она была чуть старше нее самой. Такие же серые кожа и волосы. Внимательные черные бездны вместо глаз. А на шее от подбородка до самой груди вился белесый шрам.
– Сая? – удивленно спросила девушка. – Ты?
– Да, – печально вздохнула та. – Жаль, что и тебя поймали...
– Но как?
– Надо было уйти с тобой... А так... мой ненаглядный братик... – печально опустила голову Сая. Аппарат резко тронулся с места, набрав практически всю скорость, на которую был способен. Ким, не ожидавшая этого, повалилась на пол, больно ударившись плечом. Сая попыталась помочь ей, насколько позволяли оковы, но тоже рухнула. Из вентиляционных люков медленно потек желтоватый удушливый газ. Он мгновенно заполнил помещение, и Ким стало клонить в сон. Она хотела попросить Саю достать из-под ее топа нож, но уснула раньше, чем слова добрались до губ...
Ким окатили водой, и от этого она проснулась. Все тело било крупной дрожью от холода, а в горле прошел удушливый спазм. Она судорожно схватила воздух ртом, еще толком не отойдя ото сна. Волосы намокли и прилипли к лицу, не давая возможности оглядеться. Девушка дернулась, чтобы откинуть намокшие пряди, но ее руки оказались крепко связаны за спиной. Тогда она резко встряхнула головой, открывая обзор, на сколько это возможно.
Первое, что она увидела, не вызвало у нее обещанного чувства восторга. Она полусидела-полулежала, прислонившись спиной к холодной каменной кладке, а вокруг нее были такие же связанные рабы. Преимущественно это были женщины из ее народа, но кое-где можно было приметить сильные мужские руки. Саи нигде не было видно.
Между рядами рабов прогуливался надсмотрщик – крепкого телосложения существо с шестью членистоногими отростками, служившими ему руками и ногами. Все его тело покрывала жуткого вида синеватая слизь. В одной лапе он держал ведро с водой, а в другой – кнут.
Ким никогда не видела ничего подобного, даже в самых жутких зарисовках старика, и увиденное вызвало у нее рвотный позыв. Но не успела девушка наклонить голову, как в одной из стен появилась маленькая голубая точка. Она быстро росла, пока, наконец, из нее не выступил мужчина. Он чем-то был похож на самцов из народа девушки, но Ким не сразу нашла это сходство. Мужчина был высок и широкоплеч. Его мускулистые руки оканчивались длинными изящными пальцами, пожалуй, слишком длинными, по соотношению ко всему телу. Одет он был в фиолетовую безрукавку с желтым шитьем и того же цвета свободные шаровары. Лицо же его было сокрыто повязкой, над которой сверкали, как кристаллы, синие без белков и зрачков глаза.
Надсмотрщик, завидев его, согнулся в подобострастном поклоне и постарался как можно приветливее улыбнуться, но с его ртом без губ это вышло плохо.
Мужчина же никак не отреагировал на приветствие существа. Он подошел к Ким, взял ее за локоть и поволок к голубому проходу. Девушка попыталась сопротивляться, упираясь ногами в каменный пол, но мужчина словно не замечал этого. Он уверенно двигался вперед, пока они с Ким не оказались поглощенными голубым свечением.
Неожиданно в глаза девушке ударил яркий свет, и она невольно зажмурилась. Только несколько секунд спустя до нее дошел гул толпы. Она открыла глаза и слепо огляделась.
Она стояла на высоком помосте, и тот самый незнакомец держал ее за невесть откуда взявшийся ошейник. А вокруг толпились различные существа. Кто-то был до безобразия уродлив, кто-то очень походил на ее народ, но все они вызвали у Ким только страх. Она поспешно отвела глаза от лиц и окинула взглядом город. Он оказался совершенно не таким, как она себе его представляла. Гигантские здания из камня, песка и стекла, казалось, задевали округлыми крышами желтоватые облака. Где-то между этими облаками и землей парили странные аппараты. Какие-то блестели, какие-то были настолько ржавыми, что могли рассыпаться в любой момент и рухнуть на бушующие внизу толпы существ. И все это было огромным место для торговли.
– Самка из матарайнской пустыни! Молодая и сильная! – вернул ее к действительности голос работорговца. Он рывком заставил ее повернуться, демонстрируя публике, а из толпы уже слышались выкрики цены, за которую продадут ее свободу, скорее всего, навсегда. Ким никогда не слышала о знакомых, которые возвращались бы из города, кроме, конечно, мужчин, которые возвращались за новыми жертвами…
Камнем станет остывшее Солнце, И никогда к нему огонь не вернется.
воскресенье, 01 марта 2009
Камнем станет остывшее Солнце, И никогда к нему огонь не вернется.
Я был бы Вам крайне признателен, если бы Вы оставили в комментарии к этой записи или прислали мне на u-mail изображения, музыку, клипы или что-то еще, ассоциирующиеся у Вас с моим произведением, его персонажами и т.д.
Моя Муза куда-то упорхнула, а чтобы продолжить свою повесть мне крайне необходимо откуда-то черпать вдохновение.
Моя Муза куда-то упорхнула, а чтобы продолжить свою повесть мне крайне необходимо откуда-то черпать вдохновение.
вторник, 17 февраля 2009
Камнем станет остывшее Солнце, И никогда к нему огонь не вернется.
